Размножение в неволе. Как примирить эротику и быт - Эстер Перель

От масштаба сложностей, связанных с воспитанием детей, да еще в сочетании с нехваткой необходимых ресурсов, особенно страдают матери, берущие на себя основное бремя подобных забот в гетеросексуальных парах. И ведь на этом проблема не заканчивается: невероятная нагрузка ложится на плечи пар, переживающих острый недостаток романтического в отношениях. Мы теперь хотим быть не только идеальными родителями и дать нашим детям все; мы желаем сохранить счастье, сексуальное возбуждение и эмоциональную зрелость в браке. И правда, в нашей культуре выживание семьи зависит от того, насколько пара счастлива в отношениях. А для создания идеальных отношений необходима забота и внимание, что напрямую конкурирует с полноценной родительской нагрузкой, которую многие из нас испытывают. Утопические мечты о романтике разбиваются о реалии семейной жизни. Стефани чувствует себя страшно перегруженной – и не зря.

Уоррен хочет вернуть жену

Стефани и Уоррен олицетворяют собой типичную ситуацию в современном браке: она занята детьми, замучена, и секс ей совершенно не интересен; он растерян и одинок. Она возмущается, что все, связанное с детьми и домом, достается ей, и говорит, что, если бы он помогал больше, к ней бы скорее вернулся интерес к сексу. Ей хочется, чтобы их физический контакт не обязательно сразу вел к сексу, и жалуется, что требования Уоррена – доказательства его бесчувственности. Стефани колеблется между негодованием и виной.

Уоррен чувствует себя не на своем месте и говорит, что уже годы не получает ничего, кроме отговорок: «Вначале ее тошнило, потом она слишком уставала, затем живот вырос. Когда родился Джейк, появились другие уважительные причины: эпизиотомия[39], кормление. „Не сейчас, мне надо покормить Джейка“. „Не сейчас, я только что покормила Джейка“. „Не сейчас, я скоро буду кормить Джейка“. Она чувствовала себя слишком толстой и не в форме. Потом все более-менее пришло в норму, но ненадолго: мы пытались зачать Софию. А теперь все вернулось обратно».

Стефани и Уоррен пришли ко мне не сразу, и к тому моменту у них уже сложился определенный шаблон поведения. Он начинает, она отказывается, он чувствует себя отвергнутым и сдается, она ощущает себя эмоционально обделенной, и его сексуальные мотивы становятся ей еще более противны. «У нас нет больше нормальных отношений, поэтому я не мотивирована даже попытаться», – жалуется она. Оба обвиняют друг друга в том, что несчастливы в сексе, и каждый считает, что партнер должен все исправить.

Я за них беспокоюсь и откровенно говорю им об этом. Дело не в том, что я думаю, будто пара не может иметь жизнеспособных отношений в отсутствие секса: если сексуального желания нет ни у одного партнера, то из этого не обязательно следует неудовлетворенность отношениями. Имеется масса способов поддерживать долгосрочные отношения, и не все они предполагают секс. Но если одному из партнеров секса остро не хватает, а другой никак не возбуждается, то отношения входят в негативную разрушительную спираль. Для таких хронически неудовлетворенных и недовольных партнеров отсутствие сексуальной близости приводит к эмоциональной пустыне. Рано или поздно история достигает критической точки. Партнеры начинают искать сексуальных отношений на стороне: онлайн, в краткосрочных увлечениях и долгих романах. Или вообще уходят, даже если для этого приходится ждать, пока дети вырастут. Или остаются, но всем видом выражают такую горечь, что кажется, уж лучше бы расстаться. Уоррен и Стефани движутся именно в таком направлении.

Стефани не замечает за бесконечными занудливыми просьбами Уоррена его острой потребности в эмоциональной близости. Для него секс – прелюдия к такой близости, путь к эмоциональной открытости и уязвимости. Стефани же реагирует, как будто Уоррен – еще один ребенок, которому все время что-то нужно. Она не осознает, что все это требуется не только ему, но и ей. Подобно многим женщинам, однажды войдя в режим заботы о детях, она никак не может из него выйти. Стефани так четко сфокусировала всю свою деятельность на том, чтобы видеть и удовлетворять чужие потребности, что уже и не замечает, что и ей предлагается нечто ценное и приятное.

Для Уоррена невыносимо наблюдать, как его действия имеют обратный эффект по сравнению с ожидаемым. Он в отчаянии ждет хотя бы намека на желание со стороны Стефани и хочет, чтобы оно просто вернулось, как раньше. Я объясняю: думать, что у партнера вдруг возникнет необходимое настроение, вот просто так, само собой, – несерьезно. Мы воспринимаем отсутствие желания как отсутствие интереса к нам и забываем, что один из сильнейших эликсиров страсти – предвкушение. Нельзя силой вызвать желание, но реально создать атмосферу, в которой желание способно возникнуть. Можно слушать, дразнить, целовать. Можно соблазнять, делать комплименты, создавать романтическое настроение. Все это помогает сформировать некую эротическую среду, где вашему партнеру окажется легче почувствовать влечение.

Еще до рождения детей сексуальность Стефани была скорее реактивной, чем проактивной, и она редко испытывала желание спонтанно. Тогда Уоррен мастерски ей подыгрывал: она ценила уют, а он привносил в отношения решительность. Он не просто давал ей почувствовать, что она желанна, но и помогал ей самой ощутить желание. Уоррен вовлекал ее не спеша, медленно пробуждал ее чувства, и Стефани с готовностью откликалась. И эта отзывчивость, активно проявлявшаяся в начале их отношений, скрывала ее недостаточную сексуальную активность (свойственную многим женщинам).

Я говорю Уоррену, что Стефани могла бы стать активнее, если бы он уделял больше внимания формированию ее желания, а не просто наблюдению за его появлением. Для Стефани любовь и желание неотделимы. Ей нужно вначале почувствовать эмоциональную близость, и тогда она способна решиться на уязвимость и риск, связанные с сексом; иначе ей кажется, что ее вынуждают. «Иногда я думаю, что ему просто нужно выпустить пар. И ко мне это не имеет никакого отношения, – объясняет она. – Но для меня это просто отвратительно».

«Стефани нужно, чтобы вы играли активную роль, но вы не можете просто купить ей билет: надо, чтобы она захотела отправиться с вами в это путешествие, – объясняю я Уоррену. – У вас важнейшая роль: вы – хранитель огня. Сейчас Стефани чувствует только давление. Для нее ваше возбуждение кажется грубым вмешательством. Она думает, что вам нужен лишь секс. Докажите, что это не так».

В поисках Стефани

Достучаться до Стефани оказалось сложнее, потому что нам с ней было трудно абстрагироваться от идеологического давления, проскальзывающего в разговорах. Если я начинала оправдывать право ее супруга на его потребности, ей начинало казаться, что я отрицаю ее нужды. Как же помочь женщине восстановить связь с собственным телом и сексуальностью, отделить себя от своих детей, особенно когда она ничего этого и не хочет, или когда чувствует, что ничего не заслуживает, или полностью выжата? Как избежать ловушки, расставленной для нее где-то между нуждами ее детей и интересами мужа, когда ее личные потребности вообще, кажется, никого не интересуют? Говорить о сексе я не хотела, чтобы не усложнять ситуацию.

Я начала беседу со Стефани так: «Я никогда не скажу вам, что нужно себя заставлять. Ничто так не разрушает эротическую составляющую отношений, как секс по принуждению. Но я считаю, что секс важен: для вас, для вашего брака, для детей. И мне странно, что вы так легко отказываетесь от этой значимой части самой себя. Как так получилось, что в списке важного для ваших детей нет пункта „родители, занимающиеся сексом“?»

Многим женщинам непросто объединить материнство и сексуальность. Во многих культурах принято сравнивать материнскую любовь с самоотверженностью: самопожертвование, отказ от собственных нужд, самоотречение. Стефани уже не один год ставит детей выше себя и забывает о себе вообще. О собственной свободе и независимости она вовсе не помнит, а ведь и то и другое – необходимые элементы для формирования желания. Стефани больше не воспринимает себя как человека, обладающего какими-то правами. Восстановить связь с собственной эротической стороной и отделить ее от материнской составляющей личности крайне важно. Вместе мы начинаем исследовать ускользающую сексуальность Стефани. Мы обсуждаем историю ее сексуальных отношений: как было принято выражать сексуальность в ее семье, какими оказались ее собственные первые впечатления от секса. Она рассказывает, что ее мать стеснялась всего, связанного с сексом, что она никогда не говорила об этом открыто и то и дело напоминала о морали и грехе. Стефани никогда и не думала о своей матери как о человеке, обладающем сексуальностью, и я допускаю, что в ее жизни может повторяться тот же шаблон поведения.